Луговой чекан.

Птицы трясогузки.

Серые вороны и другие.

Зяблики.

Содержание и разведение скалярий.

Тетерева.

Щеглы.

Поубавилось птиц в московских парках. Что тому причиной, точно не скажу. Может воронья развелось не в меру, может город гнобит природу, пучась элитно-башенным новостроем, на корню скупаемым за бешенные деньги, сползающимся отовсюду пришлым, темно-денежным людом. Скопища автотранспорта и многочисленные промзоны свою горестную лепту вносят. Как-бы то ни было, только птиц явно меньше стало. Взять хотя бы щеглов. В зиму они обычны были на зарослях репейника. Теперь редко услышишь малую стайку где-нибудь на пустыре лесопарка, в бурьянах, а уж гнездо найти жилое, щеглиное и вовсе радость редкая. Мне такая удача выпала. Дело было в мае, в Кусковском парке. Людное место. По выходным народу, как на демонстрации. Велосипедисты шинами шуршат один за другим, шумные кампании табунами на пикники шествуют, да и просто мирно гуляющий народ в том углу парка дело обычное. И надо же, посреди этого столпотворения, в метре от асфальтированной дорожки, щеглы гнездо свили, не высоко, ниже 3 метров над землей, в кроне небольшой туи. Надо заметить, что было и еще одно гнездо, метрах в тридцати от первого, да погибло оно вскоре, вороны растрепали в клочья. Мое гнездо, о коем идет речь, сохранилось каким- то чудом. Ни от людей, ни от серых пернатых бандитов вреда ему не было. Щеглы благополучно достроили его, чему я был свидетелем, и самочка отложила яйца. Кладку не снимал, опасаясь обеспокоить птиц.

Щегол на ветке.

Вообще, гнездо щегла, отдельная песня. Строят его птицы дней пятнадцать. Перед началом строительства самец четыре недели за своей избранницей ухаживает, склоняет ее к браку. Строительство начинают не ранее того, как кроны деревьев в зелень листьев обрядятся. Снаружи гнездо неказисто, сероватое, словно из рыхлого войлока собрано. Зато изнутри птичьем пером, шерстинками и растительным пухом старательно убрано. Мягкое и уютное, одно из самых теплых сооружений у певчих птиц, наряду с гнездами длиннохвостых синиц, ремезов и корольков. У меня хороших снимков щеглов не было. Большая удача, что гнездо нашел, да еще недалеко от дома, в парке. Но как снять птиц, не привлекая внимания гуляющей публики, чтобы, не дай Бог, не разорили, задача не простая. Уж больно людное место. Снимать можно только издали, а то птиц потревожишь, да и вороны гнездо заметить могут, умны больно. Аппарат с телеобъективом, да еще на штативе, вещь заметная, однако умудрился спрятать его метрах в семи от гнезда, у соседней туи. Протянул тридцатиметровый провод дистанционного спуска и устроился на бревнышке в укромном месте, откуда гнездо в бинокль хорошо видно и фотокамерой на расстоянии управлять удобно.

В парк приходил с утра, как на работу, благо, что недавно на пенсию вышел. Стал за птицами наблюдать. Самочка терпеливо сидела на гнезде, грела кладку, кормил ее самец с интервалом в 20 – 30 минут. К гнезду подлетал не сразу. Сядет на соседнюю ветку, осмотрится и только после этого юркнет мышонком к крону туи, туда, где у ствола на ветке щеглиная родовая обитель прилеплена. Чуть позже, качнется ветка, мелькнет пестрой тенью птица, это щегол снова полетел за кормом для подруги. В пасмурную и ветреную погоду сидела самка на гнезде плотно, подолгу, но пригреет солнышко, выглянув из-за туч, разъяснится, невтерпеж в гнезде сидеть птице. Дождется самца с кормом, а потом вместе с ним полетит размяться, заодно и покормиться вволю. Бывало, что час – полтора нет на гнезде птицы. Возвращались всегда вместе, парой.

Птица щегол.

Шло время, появились птенцы. Пока крошками были, грела их самка прилежно, слетала с гнезда редко. Кормил ее и птенцов самец. Но чуть подросли дети, покрылись длинным серым пухом, стала самка тоже за кормом летать вместе с супругом. Прилетят парой, сначала один покормит, вылетит из кроны туи и ждет поблизости, пока партнер кормление закончит, а там уж вместе, снова на промысел. Момент вылета птенцов я прозевал, но слетков с родителями чуть позже видел неподалеку от опустевшего щеглиного жилища. Слетки докармливаются родителями с неделю, а уж потом кормятся самостоятельно, собираясь в небольшие стайки, объединяясь с соседними выводками. Повезло моим щеглам, вырастили птенцов, хотя год назад, почти на том же месте, на соседней туе, гнездо продержалось с неделю, не больше. Вороны разорили. Сколько же их гибнет по всей Москве, кладок и птенцов открыто гнездящихся птиц? Если дальше так пойдет, останемся мы в городе с воробьями, голубями и воронами. Не видать щеглов нашим внукам в парках. Конечно, не смертельно это, но печально. На фоне погубленной природы душа мельчает, черствеет душа людская.

Источник: В. И. Булавинцев. «Там где живут зимородки.» Москва, 2010.

Предыдущая статья:
Луговой чекан.

Следующая статья:
Дубонос.

Наверх