Фотоохота на кавказского тетерева в Тебердинском заповеднике.

Раздел: Птицы.. Дата (опубликованно): 08-05-2020 5:18; Комментарии: 0

Как известно, страсть сильнее разума, и никакие доводы последнего совладать с ней не в силах. И уж если что придет в голову человеку, безраздельно увлеченному чем-то, так тому и быть. Вот и мы с товарищем, как и я, страстным любителем фотоохоты, оказались в конце апреля далеко от дома, в Тебердинском заповеднике.

Долина Теберды с высоты птичьего полета.

Следующий день после приезда в заповедник мы провели в окрестном широколиственном лесу, украшенном в эту пору голубовато-сиреневой медуницей и желтой примулой. Повсюду были слышны песни черных дроздов, синиц-московок и малых мухоловок. Тепло, солнечно — настоящая весна. На завтра предстояло подняться в горы с высоты поселка Теберда на 1200 м, т.е. с 1300 м до 2500 м над уровнем моря, туда, где живут и веснами токуют обитатели кавказского высокогорья — кавказские тетерева, птицы скрытные и малодоступные. Обитают они выше границы леса, в березовом криволесье и на высокогорных лугах, где пологое место сыскать непросто, все больше крутые склоны.

Автор статьи, орнитолог В. И. Булавиицев.

Сам подъем оказался тяжелым. Сначала шли, потом лезли и в конце пути уже ползли. Чем дальше, тем круче, а вещи, что на нас были навьючены, становились все тяжелее. Поначалу шли вдоль речки Малая Хатипара, но вскоре, перейдя ее по мостику из нескольких бревнышек, ушли тропой в пихтарник, многочасовым, изнурительным подъемом, без просвета на его окончание. Поднялись на тысячу метров, сил уже не остается, а нужно еще метров на двести подняться круто вверх. 5—10 м карабканья с тяжелым рюкзаком на спине, и уже никакого воздуха не хватает, сердце тяжелым комом в груди бухает, а тут еще и новая напасть — снежник. Снег «гнилой», влагой налитый, нашего проводника Алексея Николаевича Бока, прямого потомка тевтонских рыцарей, еще держит, а мой товарищ и спутник по тетеревиной авантюре, человек не щуплый, с рюкзаком себе под стать, выше колен вязнет. Я за ним в снежные колодцы тяжелыми альпинистскими «ботами» в снег ухаю. Мука, да и только.

Самец черного дрозда.

Но все когда-нибудь кончается. Дошли за восемь часов до полуразрушенной избушки на гребне горы. Слева — крутой свал, сверкающий свежей зеленью горных сосняков, справа — тоже крутизна, но в саване еще не стаявшего снега, с редкими куртинами березового криволесья. Показал нам проводник место, на котором не один десяток лет кавказские тетерева токуют, и ушел вниз, дела не терпят. А мы остались на 6 дней в неустроенности быта (тут даже воды не было, снег топить на горелках приходилось), но с надеждой на удачу. Заснеженные горы округ горизонта, синее небо и тишина. Птиц почти не слышно: то ли запоздавшая весна виной, то ли место это для лесных птиц слишком высоко, а для горных видов, низковато. Одинокий бородач-ягнятник прочертит крестообразным силуэтом синеву небес, донесется издалека галдеж альпийских галок, и только ветер шелестит кронами сосен, отогревающихся в лучах весеннего горного солнца.

Бородач в полете.

Для тока тетерева выбирают косогоры южной экспозиции, здесь снег стаивает раньше, обнажаются прошлогодний травостой с остатками семян и кусты можжевельника с засохшими ягодами. Есть чем токующим птицам подкормиться после своих игрищ. Кстати, на тех же южных склонах, высоко в горах, обитает и степная гадюка. Ниже 2500 м над уровнем моря мне ее встречать не доводилось ни в Теберде, ни в Кабардино-Балкарии.

Наш приют в горах.

Склон, на котором предполагался ток, крутой и оттаял только в верхней части, полосой метров в сто. Ниже талой полосы снежное поле крутым свалом еще метров на семьсот простерлось. Заходить на ток можно только в одном месте, по узкой тропке, обозначенной в скальном взлобке. «Полочка», по которой в полной темноте с налобным фонарем идти следует, узенькая, только ногу поставить. Внизу валуны, туда с тропки лучше не сходить. Сам склон покрыт прошлогодней травой. По нему, в той же тьме кромешной, до скрадка метров двести.

Кабан на отдыхе.

Снимали несколько дней, но не очень удачно. Рано петухи со своего ристалища улетают, темно еще, света мало. Но один раз повезло. Вышли с утра потемну, около четырех, светать в горах будет после пяти. Пасмурно, тепло. Добежали до засидок быстро, без приключений. Сидим, ждем. Как положено, в начале шестого, еще в сумерках, подали голоса два петуха, снизу, со снежника. Они всегда сначала снизу на заснеженной части склона появлялись. Там и бродили, пока не развиднелось. Светает понемногу, но облачно. Ближний ко мне петух прошел вверх по крутому склону на оттаявшую часть тока, посидел там чуток, потоковал самую малость. Это значит, потоптался, надуваясь, посвиристел тонюсенькой трелькой, подлетел раз-другой косой свечкой вверх и улетел еще в сумерках. Вот и весь ток, зачем только с утра пораньше сюда тащились?

Горный лес, пихтарник.

Сидеть неуютно, скрадок маленький. Он к большому камню притулен на крутом склоне. Вокруг камня куст можжевельника-стланника распластан, а поверх него шапка снега, мной утоптанная. Вот здесь, на снежной подушке и стоит скрадок, за углы к веткам можжевельника привязанный, чтобы сильным ветром не снесло. Смотрится скрадок со стороны как валун-глыба. Светает, ветерок время от времени палатку дергает, колышет. Ветер здесь порывистый, с горным норовом. Совсем уже думалось — зря сижу. Ан нет, вижу, снизу бежит по снежному склону, черным шариком катится петух, далеко, метрах в двухстах, но в мою сторону. К палатке не пошел, стороной понизу бежит к кустам можжевельника, по склону редко рассыпанным. Там же и березки криволесья кое-где на кручи зацепились, и одинокая сосна стоит. Добежал петух до сосны и пропал из виду. Потом на дальнем крае травянистого склона объявился, только голова в длиннофокусную оптику видна. Снимать далеко. Мой коллега тоже в засидке сидит, метров на пятьдесят по склону выше, птиц выжидает. Мало-помалу стал петух в нашу сторону поверх косогора подходить. Облюбовал себе глыбу каменную, накипными лишайниками усыпанную, походил по ней и отдыхать лег. Снимать можно, но остатки прошлогоднего высокотравья все дело портят. То размытым контуром петуха застят, то семенной коробочкой под самый глаз птицы в кадр попасть норовят. Товарищ мой своим фотоаппаратом «Canon Mark 3D» тихо шелестит — у него затвор в бесшумном режиме не щелкает. Позже встал тетерев и пошел от нас, как и пришел, по верху склона. Пропал на крае травянистого укоса и только минут через десять на снежнике объявился. Пробежал по нему и за гребнем снежного заноса скрылся.

Степная гадюка на высоте 2500 метров.

Ноги стынут, спина немеет. Кусок «пенки» — не лучшее кресло, в тесном скрадке. Совсем уж было решил собираться, камеру со штатива снял, и надо же, снизу, как черт из табакерки, снова тетерев катит в мою сторону. Следует заметить, что, в отличие от наших среднеевропейских тетеревов, кавказский тетерев длинноног и поджар, заметно мельче и подвижнее. Прекрасно и много бегает вверх по кручам, что схоже по поведению с уларами. Предпочитает планирующий полет, хотя неплохо летает с активным набором высоты. Опять же по сравнению со своим равнинным сородичем, молчалив. По крайней мере, это касается самцов. Самки кричат довольно громко, с металлическими нотками в голосе, что напоминает крик фазана.

Олень на отдыхе в вольере заповедника.

Солнца так и не видно, только зарево красноватой полоской над вершинами гор багровеет, пасмурно. Подбежал петух к луговине, чуть левее от меня, метрах в тридцати, стал токовать. Пробежится накоротко, надуется, пискнет чуть слышно и вертикальной свечкой вверх на метр — полтора взмоет черным сполохом трепещущих крыльев. Потом ближе, в 15 м от меня, на снежнике токовать стал. Снимаю, а самому не верится, что все это наяву. Еще пару дней назад осторожны были птицы, видно привыкли к скрадку. Рядом петух токует и непогода ему нипочем.

Суровая красота Кавказа.

Уж и дождь начался, а тетерев не унимается. Мокну понемногу, фотоаппарат полиэтиленом укрыл. Зря плащ не взял, в избушке оставил. Дождь не перестает, а тут еще пара тетерок на снежнике появилась. Петух мой и вовсе ополоумел. Снимаю и мокну дальше. Запасной одежды с собой в горы не брал, подъем был тяжелый, груз большой. Одного фото- и видео-«железа» — полный рюкзак. Сохнуть негде, если непогода затянется, дело плохо. Печка в избушке порушена, там даже в жару полуденную, как в сыром погребе. А дождь не унимается. Туман, сыро, неуютно. На мою удачу ушли тетерева за верхний заснеженный гребень склона, тонущий в тумане. Вылез я из скрадка, рюкзак на спину, штатив в руки и, согнувшись в три погибели по нижней части склона восвояси поковылял. Вылез наверх, где поровнее, тут и товарищ меня догнал.

Токовой склон южной экспозиции, внизу снимка справа скрадок.

После обеда солнышко выглянуло, обсушился — обошлось. Вот подишь ты, как бывает? Мечтал, когда ехал в Теберду, и 8 часов в гору лез с грузом, на птиц хоть одним глазком взглянуть. А тут в хлябь и непогоду до того на них насмотрелся, что готов был ко всем чертям послать, лишь бы убрались к себе и дали уйти в лагерь, обсохнуть и согреться в спальнике. Вот так все в жизни — относительно. Непросто было, хлопотно, но того стоило. Видел и снял-таки кавказского тетерева.

Токовой подлет.