Приокско-Террасный государственный биосферный заповедник – единственный заповедник Московской области.
Национальный парк горы Семиен в Эфиопии.
Тропический дом рижского зоосада.
Рижский зоопарк.
Лешак Щелье – место массовых отложений древнейших морских животных в России.
Волжско-Камский заповедник.Кабардино-Балкарский высокогорный заповедник.
Черек-Хуламский шумел по-прежнему, мало что изменилось с прошлого моего приезда сюда, в Кабардино-Балкарский высокогорный заповедник. Тот же балок на кордоне, те же сумрачно суровые горы, правда, теперь, в середине июня, а не в начале апреля, как в прошлый приезд, уже не в снежном саване, но убранные свежей зеленью лесов и укрытые изумрудными коврами высокогорных лугов. Полноводный ныне, в середине лета, Черек слышен издали. Гул такой в долине, словно сильный ветер в кронах шумит, но с глухим рокотом, то река валуны по дну волочит – ворочает. В горах пустынно, безлюдно. Коровы и лошади сами по себе пасутся, на вольном выгуле, где хотят, едят, когда хотят, спят. В конце теплого сезона, к осени, сами возвращаются с горных пастбищ домой в село Безенги. Других сел, здесь в верховьях Черек-Хуламского, нет.
Горные козлы в кабардино-балкарском высокогорном заповеднике.
Сначала работал рядом с кордоном, снимал мелких воробьиных птиц, растительность и ландшафты. К концу второй недели заскучал. Поблизости от кордона все облазил, даже сходил в соседнее ущелье реки. Думал, до ледника дошел, откуда река начало берет. Шесть часов хода вверх по долине, четыре вниз, назад, в сторону кордона. Куда еще податься? Боковых ущелий хватает, но все они непроходимы, вертикальные стенки с водопадами, шею сломать можно. А надо заметить, что в верховьях Черека, у ледников близь Безенгийской стены обосновался с пятидесятых годов прошлого столетия лагерь альпинистов. Место, куда издавна стремились любители горного туризма и, конечно, альпинисты. Едут сюда, в центр высокогорного Кавказа, не только со всей России. Иностранные туристы в Безинги давно не редкость. Да и чему ж тут удивляться, если на всем большом Кавказе семь пятитысячников и пять из них, здесь, в сердце высокогорного Кавказа, в районе Безенгийской стены.
Рассказать дельно и полно о красоте здешних мест совсем не просто, если вообще возможно. Такое нужно видеть воочию. Только тут в полной мере ощущаешь тщетность человеческой суеты в сравнении с этой цитаделью вечности, царством заснеженных горных исполинов, нежно-розовых на восходе, слепяще-чистых в лучах полуденных и сумрачно суровых в вечерних сумерках. Мир этих гор столь далек от обыденной суеты человеческой, что диву даешься, возможно, ли такое в наши дни, когда от дикой первозданности природной повсюду остались жалкие крохи. Здесь, высоко в горах, у вечных ледников, очарованию и волшебству дикой природы подвержены не только люди. Даже звери утрачивают обычную свою осторожность, и дикие туры спокойно берут подсоленный хлеб из рук туристов или отдыхают безбоязненно в считанных метрах от обалдевших от подобного зрелища людей. Правда, что бы добраться до этих волшебных мест в горах, попотеть надобно. Но об этом позже, в свое время.
Кабардино-Балкарский высокогорный заповедник.
Как и всюду, так и здесь, в Безенги, без ложки дегтя на бочку меда не обошлось. Между поселком Безенги и высокогорным альплагерем с тем же названием, окопались пограничники. Пограничные строгости ныне не в меру круты. Без пропуска ни шагу за пределы погранкордона хода нет. Правда, не очень понятно, что охраняют пограничники. Застава упрятана в верховьях Черекской долины. В ближайшем тылу у пограничников Безенгийская стена, вознесшаяся более чем на четыре километра ввысь, выбеленная вечными снегами и только опытным альпинистам доступная, да и то местами и ценой могил в окрестностях альплагеря. На нее не то, что лезть, смотреть жутко. Лето в разгаре, а там, вверху, вечные снега и седые скалы. За стеной Грузия. Нормальный человек, будь он даже грузинский поданный, через Безенгийскую стену не пойдет. Такой поход очень даже печально кончиться может. Так что тылы у наших доблестных пограничников крепкие, надежные тылы. И что же остается, а ровным счетом ничего, если только не собственные граждане. Вот от них болезных и держат оборону доблестные горные воины. Чтобы россияне, не дай бог не ринулись толпами на Безенгийскую стену, дабы уйти стройными рядами в Грузию. Вот ведь какая история, и в страшном сне не привидится. А за пропуском в Нальчик, за 80км в погранотряд ехать надобно. Но это еще не все. Мало того, что застава в верховьях имеется, ниже по течению в нескольких километрах от нее новая застава, с иголочки, красуется. Местные жители только руками разводят. Говорят видно деньги в России девать некуда, если в добавок к старой еще и новую заставу отгрохали.
Так вышло, что не оформил я пропуск в Нальчике. Не видать бы мне местных высокогорных красот в окрестностях альплагеря, если бы не люди в нем работающие. Хорошие люди везде есть и здесь, высоко в горах, их много. Помогли сотрудники спортивно-оздоровительного альпинистского лагеря «Безенги», привезли пропуск из Нальчика. Вот так и случилось, что погранзастава осталась позади. Попал-таки в альплагерь и, как оказалось, не напрасно. Вышел с кордона заповедника по утренней прохладе в шесть утра, а в альплагерь пришел около десяти. Двенадцать километров вверх по течению горной реки, не совсем тоже, что в городе по асфальту.
Везло мне на хороших людей в горах. Придя в альплагерь, познакомился с двумя молодыми альпинистами из Ленинграда, Сергеем и Виктором. Они накануне приехали в горы и проходили адаптацию – привыкали к высокогорному климату. По правилам, сразу высоко в горы альпинисты не лазят. Сначала обвыкаются на трех тысячах день, другой и уж потом, лезут к черту на рога, чем круче, тем лучше. Мои новые знакомые как раз собрались идти в «Теплый угол». Я это место для себя по- другому окрестил – «Фазенда дьявола», но местным людям виднее, теплый, так теплый. Вышли в маршрут только к вечеру, после четырех. Сначала шли долиной горной речки, бегущей с ледника Мижиргичиран, того, что в районе пятитысячника Дыхтау. Хорошо идти налегке, а у нас за спиной рюкзаки, у меня с оптикой, килограмм на десять, а у моих спутников много больше. Но они молодые, тренированные, скачут по камням как туры, еле поспеваю за ними. Три раза речку горную перешли и добрались, наконец, до подножья горного склона. Склон крутой, каменистый. Вершины, цели нашего путешествия не видно. Вверху все в вечернем тумане тонет. Ползем по тропе, тяжко, но терпимо. Чем выше, тем тяжелее, а всего- то между альплагерем, расположенным на 2100 метрах и «Теплым углом» километр разницы по высоте. Вскоре тропа обратилась в рыхлую смесь щебня с землей, и подниматься стало не в пример труднее. Воздуха не хватает, ползу вслед за молодежью, хватаю воздух ртом, как карась на берегу. А дальше еще тяжелее, конца края нет этому карабканью круто вверх, неизвестно куда. Сомненье гложет, доползу ли? Но отступать некуда. Шел бы один, наверняка с середины склона вернулся бы вниз. А тут следом за ребятами, куда денешься? Им завтра с утра на четырехтысячник «Думала» идти, не подводить же их. Так вот и дополз наверх, правда, еле живой. В десяти метрах от каменной избушки, перед последним небольшим подъемом, постоял несколько минут, навалясь грудью на палку, отдышался и дошел все-таки до порога приюта альпинистов. За спиной крутой свал в долину, метров семьсот, по меньшей мере. Впереди, в вечерней дымке, каменистое дикое ущелье, уходящее маренными ступенями довольно круто вверх, к леднику, а чуть дальше заснеженная стенка отрогов горы Думала. Суровое место, теплом и не пахнет. Угрюмое ущелье – вотчина уларов, высокогорных «индеек ». Их звонкие, флейтовые переклики слышны со скальных склонов, но самих птиц не видно. Далеко, да и маскировка у них отличная. Серовато-охристая окраска, как нельзя лучше подходит к коричневато-серым скалам высокогорного ущелья.
Быстро темнеет в горах, здесь и днем в туман сумрачно, а уж вечером совсем угрюмо. В каменной избушке чуть теплее, чем снаружи, но тихо, не сквозит. Сказывается усталость после подъема, тянет в сон. После ужина на скорую руку, нырнули в спальники. Соседи мои быстро угомонились, молодым все нипочем. А я так и не уснул, только утром, перед рассветом чуть задремал. Вместо будильника, около четырех утра, крики уларов со всех сторон, а за ними следом и птичья мелочь запела, горные овсянки, краснобрюхие горихвостки да альпийские завирушки. До восхода солнца еще часа три предрассветных сумерек. В спальнике тепло, вылезать не хочется, но бока на жестком топчане отлежал. Хочешь, не хочешь, а встанешь.
Рассказы о «ручных турах» оказались сущей правдой. Все два дня, что ждал я в каменной избушке возвращения моих товарищей – альпинистов, козлы и козы, вместе со своими разновозрастными отпрысками покоя мне не давали, выпрашивая еду. Как, оказалось, едят туры все что нипоподя. Сухие макароны, хлебцы, сублимированный порошок картофельного пюре и любую крупу. Едят так, как будто неделю без корма были. Травы кругом, спустись чуть ниже – вдоволь, а им сухие макароны подавай. Ни козлы, а жертвы цивилизации. Людей не боятся совершенно, но это только здесь, вверху, у альплагеря близко их не увидишь. Сидишь на камне у дверей приюта, а рядом, в трех метрах козлята резвятся, бодаются. Чуть дальше козлы и козы пасутся или отдыхают, дремлют, пережевывая жвачку. Подобную небоязнь зверей видел я только в Антарктиде, да и место Антарктиду напоминает. Такие же дикие скалы в брызгах накипных лишайников, а выше, у горизонта снег и вечные льды. Мечтал я с дикими турами пообщаться, только общенье это мне быстро осточертело. Звери оказались не в меру назойливыми, уходили вниз только под вечер. Днем мешали снимать птиц. Только выложишь крупу да хлебные крошки для птиц, набегут и все в считанные минуты сметут.
Спуск вниз в долину оказался легче. Сбежали почти без остановки, хотя ноги после дня два побаливали. В горах все всерьез, что подъем, что спуск, намаешься. Но право, хлопоты и трата сил не впустую. Приезжайте в «Безенги», сами увидите.
Источник: В. И. Булавинцев. «Там где живут зимородки.» Москва, 2010.
Суслики.
Три дня с дрофой наедине.Комментарии:
Нет комментариев :( Вы можете стать первым!
Добавить комментарий:
